Блаженнейший Любомир: «Я молюсь за Донбасс!»

– Добрый день, Блаженнейший! Мы с Вами уже немного знакомы: Вы когда-то были у нас в Донецке, в Государственном институте информатики и искусственного интеллекта. А сейчас, после того как мы – мы все дончане – переехали в Киев, создали здесь общественный фонд Украинский институт стратегий глобального развития и адаптации, а также инициативу «Украинский консенсус». В этом проекте мы обращаемся к разным людям – украинцам, россиянам, европейцам, которые могут, с нашей точки зрения, быть если не экспертами, то хотя бы иметь определённое мнение, которое может быть полезным для украинцев и сможет повлиять на умы и сердца тех людей, кого мы считаем соотечественниками.

– Благодарю Вас. Я Вам скажу такую вещь, порадую Вас. Знаете, я люблю много говорить. Мне никогда не хватает слов – мне временами не хватает мыслей.

– Будем благодарны, если Вы поделитесь с нами какими-то мыслями. Наиболее для нас важен первый вопрос – вопрос ценностей. Какие ценности, по Вашему мнению, могут сплотить сегодня украинское общество – как верующих, так и неверующих людей, жителей запада, востока, севера и юга Украины? Что может быть для всех объединяющим, что позволит жить вместе?

– Я думаю, что это не исключительная проблема Украины сегодня. Сейчас это проблема человечества. Всего человечества. В разной мере. Мне кажется, что сегодня нет на свете идеальной ситуации, где бы всё было прекрасно и всё было на месте. Но у нашей ситуации есть определённая специфика: Украина за последние 200 или даже более лет была оккупирована и разделена. Крупнейшие оккупации – это были Россия, имевшая восточную часть Украины, и Австрия, а позже Польша, захватившие западную часть. Это в какой-то степени ослабило нас, но самая большая трудность для страны – это ХХ век: от Первой мировой войны и до конца века практически. Как минимум 70 лет в Украине была так называемая советская, большевистская ментальность.

Мы, украинцы, традиционно большинством были христиане и жили на основе христианских принципов, Святого Писания, Божьего Откровения. Приходит же советская власть и хочет переделать людей, создать другого – советского человека. Мы говорим, Бог сотворил человека, Бог даёт человеку свободу, даёт закон и силу. А те – что будем строить мир без Бога, будем строить мир на других принципах. Надо признать, что советская система была всё же достаточно эффективной. Ей не удалось создать нового, совершенно другого человека, но они достигли того, что очень подорвали традиционно христианские понятия. Они не уничтожили, не забили христианского человека, но они его очень ранили.

И сегодня мы говорим о ценностях. Говорим о специфике Украины. Хотя я уверен, что в целом мире есть такие же поводы. Но оставим это… Что нам нужно? Осознать, что человек есть Божие творение, что человек получил жизнь. Не произошёл от себя, а только получил жизнь. Но, получив жизнь от Бога, человек получил очень много ценных даров: таланты, призвание, достоинство, свободу, призвание в сообществе, ибо человек каждый для себя, но он же является частью сообщества. Человек не остров, полностью отрезанный, нет. Человек становится человеком в полном значении этого слова, когда он в сообществе.

Человек должен уяснить себе, кто он такой. И только тогда идёт всё остальное. Каждый из нас что-то от Бога получил как личность. Получил ум, свободу, достоинство. Человек есть ценность сама в себе. Неповторимая ценность. Каждый человек неповторим, но каждый человек, раз он существует, есть вечный. У него призвание к вечности. У человека есть свобода. Что значит, свобода? Возможность делать, что хочу? Нет. Свобода – это возможность делать добро.

– Очень интересный и серьёзный вопрос заключается в том, что даже когда человек приходит в церковь, то в одной церкви ему говорят: иди делай то, а в другой говорят – другое. И у нас есть конфликт даже на уровне церквей.

– Но вспомним, сколько церквей установил Иисус Христос?

– Одну.

– А сколько их?

– Так то-то и оно, что много.

– Но они не есть церковь. Церковь одна. Та, которую установил Иисус Христос, которой дал свою науку, открыл Небесного Отца и дал разные дары: Святые Таинства, Священное Писание... Мы, люди, разделили церковь. Церковь одна – Христова церковь.

– Но что сейчас надо сделать, чтобы люди это услышали, поняли? Чтобы не было конфликта хотя бы на уровне церквей?..

– Здесь есть колоссальная проблема – единства церкви. Вы знаете символ веры – это вера в единую, святую, соборную и апостольскую церковь. Единственную! А то, что мы люди, грешные люди, разделили церковь, мы этим самым не только для церкви, но для себя нанесли колоссальный вред. Потому что мы теперь ищем, где же та истинная церковь? И поэтому возможно то, как Вы говорите, в одной церкви говорят так, в другой так...

– Да, есть Православная Церковь Московского патриархата, а есть Киевского патриархата, и между ними большой конфликт. Что можно поделать с этим? Я вижу, что ни Президент, ни Премьер ничего тут сделать не могут. И даже сама Церковь тоже...

– Что можно сделать? Есть одна вещь только, которую можно и нужно сделать. Это вернуться к Иисусу Христу. Вчера в этом доме присутствовала группа людей: немцы, поляки, белорусы, украинцы, которые себе сказали... Вот такой пример. Немцы воевали с Польшей, уничтожали Польшу, но кончилась Вторая мировая война и немецкие епископы сказали полякам: «Простите нас!» И поляки это приняли, потому что они тоже имели свои грехи. А им теперь пришла мысль: если они, которые воевали, могли соединиться, чтобы это сочетание распространить. Имеем немцев, и украинцев, и белорусов уничтожали; и поляков, нам, а мы им делали зла. И теперь создана «Arbeitsgruppe» – «Рабочая группа», которая исследует вопрос, как, собственно, примирить людей.

Каким образом примирить? Во Христе. Вчера с этими людьми мы здесь разговаривали. И я привёл им пример. Когда война заканчивалась, в 1944 году, мои родители, сестра и я уехали из Украины в Австрию. И жили там на селе. Я ещё был маленьким мальчиком, 10-11 лет, и ходил к крестьянину покупать молоко. А к нему надо было немножко выйти за село. Вот как-то я иду, а навстречу мне пожилой мужчина. И я его не поприветствовал. А он на меня с криком: «Ты, малый, тебе не стыдно?! Ты не поздоровался со старшим!». А знаете, что я сделал? Я убежал!

– Нормальная реакция!

– Почему сбежал? Потому что я понимал – он мог меня побить! У него была большая палка. Но ещё хуже – он мог пойти в село, потому что он шёл в сторону деревни, и сказать моему отцу, что я такой невежливый. А мой отец бы меня тоже проучил. Что значит этот пример? Тот человек, австриец, и мой отец, украинец, думали одинаково. Они думали, что младший парень должен приветствовать старшего. И я так же боялся его, как отца. Почему? Потому что я знал, что они одинаково думают.

Я этот пример привёл и моим вчерашним гостям и говорю: здесь присутствуют и католики, и православные, и протестанты, и баптисты... И мы все здесь вместе, мы все верим в Святое Писание, в Иисуса Христа, мы все должны думать одинаково. Даже если мы не все католики, не все православные, не все протестанты... Но мы все христиане. И мы как христиане должны думать одинаково. Мой отец и тот человек думали одинаково. А там где есть одинаковое мнение, там есть мир.

– «Инициатива 1 декабря» – это тоже Ваша попытка что-то донести до украинского общества? И вне религиозного мира, мира религиозных смыслов научить, дать возможность обществу думать одинаково?

 – Вы правы. Это не моя инициатива, но я её участник. Митрополит, сегодня уже покойный, Владимир, Патриарх Филарет и наш Владыка Святослав — они издали такое обращение: «Люди добрые! Двадцать лет проходит, а жизнь не становится лучше. Почему?». И тогда они пригласили 10 человек, среди них и меня. И сказали свое понимания – почему мы за 20 лет не пошли вперёд. Потому что наше общество всё ещё думает чисто материальными категориями – как заработать деньги, как иметь влияние. Одним словом, как получить власть, чтобы иметь деньги. Такие материалистические ценности.

С чего надо начать? Надо изменить то, что Вы правильно говорили ранее, – изменить ценности. Итак, какие ценности? Духовные ценности. Это не значит – исключительно религиозные ценности, и не значит, что все должны быть христианами. Все должны, однако, ценить правду, права и достоинство человека, ценить справедливость. Такие общие ценности. И собственно эта инициативная группа на днях подала такое обращение про свободу и ответственность.

– Именно «Инициатива 1 декабря» подала?

– Да, они вдвоём или втроём провели конференцию, где представили тот документ – обращение о свободе и ответственности. Там есть ценности, на которых мы должны строить общину. Мы говорим в этом документе о совместном договоре. Значит, мы все, украинцы, – и католики, и православные, и протестанты...

– И мусульмане...

– Или иудеи... Мы все хотим думать одинаково, одинаковыми категориями. И там, в документе, мы определили 10 пунктов, которые считаем основой, теми ценностями, на которых строим единство. Если кто-то при власти, принадлежащий к той или иной партии, или он обычный крестьянин, рабочий, будь он учёный или не учёный – раз он гражданин этого государства, член этого сообщества, он должен думать одинаково со всеми. И в том, что мы предлагаем, мы не говорим, что все должны быть богатыми. Мы говорим: у всех есть право иметь частную собственность, что запрещалось в советские времена. Все должны уважать свободу.

Эти десять пунктов не обязывают меня быть православным или иудеем... Они меня заставляют быть добрым человеком. На основании этого я могу уважать других людей в мире. У всех есть равные права, у всех равная ответственность.

Видите ли, что касается инициативной группы, которую Вы упомянули, нас тогда Владыки собрали и сказали: надо восстановить понятие духовных ценностей. Не только чтобы каждый делал больше денег и становился более агрессивным. Но чтобы мы все жили теми самыми духовными ценностями. Такими ценностями, которые созидают, потому что богатство может и очень часто разъединяет людей. И есть много других вещей, которые делают людей врагами.

 

– Хотим обратиться к Вашему опыту и задать вопрос – возможно, сложный. Но к кому, как не к Вам обращаться? Сегодня интеллигенция, украинские интеллектуалы, общество живут же не в каком-то абстрактном мире. Мы все принадлежим к определённым сообществам, субсообществам. У нас есть признак региональный: мы с Донбасса, кто-то с Западной Украины. Кто-то принадлежит к определённой партии, кто-то понимает себя как человека из определённой религиозной конфессии и тому подобное. И мы все становимся заложниками ситуации в том смысле, что вот я поддерживаю нашего Президента, а он делает, видимо, какие-то ошибки. И когда я его поддерживаю, я тоже иду не тем путём, о котором Вы сказали. А другой человек поддерживает Донбасс и тоже поначалу начинает выступать за правду, а потом тоже начинает критиковать власть, ещё что-то. И вот нас эти все социальные пути разводят. Мы стараемся идти за идеалами правды, истины, а фактически оказываемся в разных уголках. Что можно сделать на уровне социальных инициатив, мероприятий или ещё чего-то, чтобы этих людей снова соединить и минимизировать вражду?

– Очень хороший вопрос. Вот видите, мы здесь вчетвером. Вы говорите, что Вы с Донбасса, а я рождён в Львове, воспитывался в Америке, в Италии... Но мы сидим за одним столом. И мы разговариваем. Правда?

– Правда.

– И чего нужно? Нам надо, чтобы те, кто несёт ответственность, – начиная от родителей и дальше: учителя, церковь, власть – учили нас уважать друг друга. Если мне мой отец сказал бы: «Сынок, ты пренебрегай этим человеком, он поляк или там какой-то Бог знает что. Ты должен его ненавидеть». Если мой отец меня так научил, то я вырасту и буду ненавидеть этого человека. И не хочу с ним ни говорить, ни быть. Если мой отец сказал: «Сын, ты человек, ты родился украинцем, а он родился поляком, а тот – испанцем, но мы все люди. Мы все одинаковы».

Одним словом, что нам нужно? Нам нужна большая программа перевоспитания. Начиная с родителей, школы, церкви, интеллигенции. Мы должны стараться воспитывать себя или перевоспитываться. Надо помнить, что мы все люди. Что мы говорим на разных языках, родились в другом селе или городе, ходим в другую школу, принадлежим такому-то народу – что это всё второстепенно. Первостепенное – что вокруг этого стола сидят четыре человека.

И каково решение, кто ответственный? Прежде всего, власть. Видите, в чём трагедия нашей власти? Наша власть, и не только сегодня, а уже долгое время, вместо того чтобы нас призывать быть вместе, нас разъединяет. Церковь – наша трагедия. В церкви, как Вы говорите, один говорит то, другой говорит это... Пусть себе будут другие, но все говорят: «Мы – христиане (а это могут быть иудеи и мусульмане) – веруем в Бога». Вот что расходится. Мы должны последовательно проповедовать общие ценности, то, что нас объединяет. А не так, как мы сейчас делаем: раз ты с Донбасса, тебе нельзя верить! А ты из Львова – то ты ещё хуже! Ну, если мы так друг к другу подходим, то как может быть мир?

Так, кто ответственный? Отвечают родители, школа, церковь, власть. Государственная власть и всякая власть должна подчёркивать, сознательно подчёркивать то, что у нас общего. А не говорить то, что есть другое и что хорошо быть другим.

– Если мы выйдем за пределы Украины, то увидим, что наш конфликт является частью международной ситуации. Как Вы считаете, является ли религиозный фактор большим рычагом в международных конфликтах? И как можно было бы минимизировать влияние религиозного фактора в международных конфликтах?

– Религия не является фактором разъединения. Люди используют религию, чтобы оправдать, почему они другие. Ты православный? Ты протестант? Ты католик или иудей? А что, всё религиозное – правда? Если я говорю: ты должен его ненавидеть, потому что он иудей, или ты должен его ненавидеть, потому что он – православный; если я принимаю религию, чтобы оправдать свои грехи, свою инаковость, то это колоссальное преступление против человечества. Посмотрите на великих религиозных учителей: кто из них проповедовал, чтобы религия становилась разделением? Очень уважаемая личность в целом мире – Далай Лама. Он ни христианин, ни иудей, но он повсюду проповедует одну вещь: мы все люди, верующие люди. И все люди, которые слушают его, говорят: «Это правда! Не могу только потому, что я иудей, а я – католик или буддист, другого ненавидеть».

Вот сегодняшний пример. Трагический пример, но если кто-то делает, ему это выгодно. Мусульмане, мусульманское государство. Есть люди, которые говорят: надо всех ненавидеть, кто не является мусульманами. Ну, это страшно. Но знаете ли Вы, что слово «ислам» значит «мир»? Я не думаю, что ислам – это религия ненависти, но её используют. А мы, христиане, тоже разное предпринимали и предпринимаем, будто говоря, что должны защищать христианство. Когда на самом деле не собираемся защищать христианство, но хотим оправдать свои грехи, принимая религию как оправдание.

– Скажите, пожалуйста, а как Вы видите идеальную для Украины ситуацию или сосуществование, объединение христианских деноминаций? То есть греко-католиков, православных Киевского и Московского патриархатов, автокефалии и других. Очень много здесь разговоров и спекуляций.

– Но всё это глупое, простите. Сколько церквей Иисус Христос создал?

– Мы уже говорили, одну.

– А Владимир сколько привёл в Украину?

 

– Крестил? Одну.

– Если мы хотим, чтобы Украина стала благоприятным государством для жизни, должны делать все – и православные, и католики, и протестанты, – чтобы вернуться к первоначальной церкви, единства. Кто-то говорит, что это невозможно. Дело трудное, но Иисус Христос создал одну церковь. Знаете, кто-то говорит, если бы у нас была одна церковь, то Украина была бы сильной. Это не причина, почему нам нужно единство. Нам оно необходимо, если мы хотим быть христианами. Я обязан как верующий человек что-то делать, чтобы люди вернулись к первоначальному единству. Когда мы вернёмся к нему, то мы станем сильным государством. Но только ради чего мы добиваемся единства? Потому ли, что это Божья воля, или потому, что есть материальный интерес?

Итак, у нас нет выбора, мы обязаны. И кто не старается любить ближнего, как Иисус Христос нас учил, то пусть забудет, что он христианин. Мы сегодня разделены, но вдруг мы не объединимся, нам надо, может, и более длительное время. Но как долго мы будем стараться не обижать друг друга, не говорить плохо друг о друге, сотрудничать друг с другом, как долго мы будем это делать – будем сближаться. А когда-то придёт момент, и мы с Божьей помощью, ибо от Бога это зависит, станем едины. Но у нас нет выбора. Кто не принимает серьёзно дело единства церкви, пусть не говорит, что верует, пусть не оскорбляет Господа Бога.

– Сейчас Украина идёт или декларирует, что идёт в Европу, в европейское цивилизационное пространство. И на том пути мы должны что-то делать, изменять в своей ситуации. В каких вопросах мы можем идти на компромисс с тем, чего от нас требуют, а в каких вопросах должны защищать свои, возможно, основополагающие вещи, ценности?

– Прежде всего, нельзя говорить Украина и Европа. Ибо мы есть Европа, старшие, чем те. Вы помните, княжна Анна, дочь Ярослава, повезла Евангелие во Францию. У нас старше история христианства, мы есть Европа. Не менее, чем Франция, Испания или Германия. Мы – Европа. Теперь. Чего мы хотим? Что у нас случилось? Были те роковые коммунистические времена. И мы хотим избавиться от того плохого, что было в коммунизме. Мы хотим принять снова то, что хорошо в христианстве. Европейская культура – это христианская культура. Мы, как и Европа, выросли на христианстве. И теперь мы не можем говорить: «Ах, Европа!». Я жил в Европе, жил в Италии, посещал Францию, Германию, Англию. Это, знаете, рай на земле.

Факт, что некоторые вещи у нас «потерялись» из-за коммунизма или тех обстоятельств. И мы теперь присматриваемся. Они сохранились в некоторых государствах Западной Европы, и мы говорим: ага, мы видим, что оно полезное, стоит и нам его привлечь. Но не потому, что оно европейское, а потому что мы это видим как хорошо. Если в Западной Европе сегодня практикуется эвтаназия или, ещё хуже, однополые браки, разве мы будем следовать этому? Это было бы глупо! Они должны нам подражать, которые ещё верим, что брак – это мужчина и женщина. Одним словом, мы не должны стремиться в Европу любой ценой, подражать ей. А осторожно, критически, спокойно посмотреть, что они сохранили хорошего. Потому что многое они делают такого, что сами уже того стыдятся.

– Блаженнейший, мы хотели спросить об Италии. Вы в Италии жили как раз в 1970-е – годы для Италии очень тяжёлые, так называемые anni di piombo (годы свинца – Ред.), когда террористы, с одной стороны, экстремисты – с другой, воевали против друг друга, против государства. Сейчас в Украине кое-кто говорит, что мы тоже можем скатиться к такому из-за того, что много оружия у населения, растёт недовольство властью, бедность... Действительно ли такое может произойти у нас и что делать, чтобы этого не произошло?

– В Италии были времена anni di piombo, времена Альдо Моро... Знаете, схватили премьера, разные такие штуки производили. И люди, которые это делали, Brigate rosse (Красные бригады – Ред.), они были подготовлены в Чехословакии, Праге и так далее. Их подготовили и прислали... Но в Италии ничего не произошло. Почему? Ибо народ тех бандитов не принял. Они думали, что они настращают, сделают переворот, что используют недовольство людей, потому что были недовольные. А народ не принял их. Brigate rosse через очень короткое время исчезли.

В Украине всё зависит от того, что народ – не власть – примет. Если народ будет жить в страхе и подвергаться этим всяким провокациям, то действительно будет обидно. Но то не от того, сколько оружия есть, – только потому что народ хочет. Мы спихиваем всё на власть, ибо власть такая, какая есть, – лучше или хуже, тем не менее. Но власть показала, что очень мало может. Или, я вам даже хуже скажу, что очень мало хочет. Народ. Вы помните, люди стояли – сотни, тысячи стояли на Майдане. Если бы тот народ, что стоял на Майдане, пошёл домой и, вместо того, чтобы сидеть и ждать, пока на вербе вырастут груши, приступил к работе, то мы бы не имели чего бояться.

Почему есть страх ещё? Ибо еще не ведомо, куда пойдёт народ. Если бы народ определённо приступил к работе... Хотя теперь у нас эта новая реформа, местная власть, это может быть чрезвычайно полезно. Люди начнут двигаться, начнут думать, что-то делать совместно. Ибо ждали, пока из Киева скажут: показывайте дорогу. А может, теперь они скажут: ну, давайте, направляйте, это наша дорога. Одним словом, был патернализм, когда всё должно прийти сверху, всё должно прийти от власти. Хо! Не должно это исходить от власти, можно самому многое сделать или с местной властью.

Италия, у них там классический случай, скажу Вам. Был уважительный страх, что будет с теми Brigate rosse. Не прошло и года – мы о них забыли. Потому что народ не поддержал их – они и лопнули. То же самое в Украине. Наша самая большая проблема сегодня, задача – расшевелить народ. Чтобы народ сознательно работал, строил и не ждал, что ему там кто-то даст, не стремился в Западную Европу, а делал что-то хорошо у себя дома – у нас и так добрая традиция – и всё будет в порядке.

– Вы такие вещи говорите, которые сейчас не очень популярны.

– А вы их сделайте популярными!

– Скажите, есть ещё один трудный вопрос: как нам быть с Россией? Что тут делать?

– Очень неприятное дело. Видите ли, чтобы понять Россию, или всю ситуацию на Донбассе или в Крыму, надо читать историю России. Россия сегодня больна... Когда-то говорили, что Россия – это жандарм Европы, и теперь Путин эту мысль оживил. После долгой, хорошей, доброй подготовки – у них очень хорошая пропаганда – будто Россия спасёт мир. Потому что в мире есть много хлопот, правда? Много причин в Азии, Южной Америке, Европе, Западной Европе. Знаете, сколько там разного рода непорядков есть, которые Россия решит все наилучшим образом. Надо себе это осознать – мы Россию не изменим, но мы должны спасать себя. С нашей стороны нужно стараться быть сильными и корректными. Надо читать историю России: Иван Грозный, Пётр І, Екатерина ІІ, Сталин, Ленин, Путин. Это всё одна группа людей, то есть амбиция быть жандармом мира. И мне кажется, что Путин делает колоссальную ошибку и очень вредит России. Не делает Россию сильной, а делает Россию слабой. Потому что было время, когда мы смотрели на Россию – ну, наши соседи. Я не говорю братья, они не братья, но соседи. То сегодня мы уже не смотрим на них как на братьев, к сожалению, и даже как на хороших соседей. И пройдёт немного времени, к сожалению, я говорю не только об Украине, и много других народов – чеченцы, азербайджанцы – они уже перестали или перестанут смотреть на Россию как на добрых соседей. Боже, народ добрый, в России народ, как и все другие народы. Но глядя на их правительство и на основании истории я говорю, что издавна есть амбиции, имперская амбиция. Если долго это будет, то не будет мира в нашей окрестности. Когда они с Божьей помощью поймут, то, может, наступит мир. По меньшей мере, не будет войны, если мира не будет.

– Напоследок хотим узнать: что, кроме религиозных вещей, Вас вдохновляет в жизни – обыденной, повседневной?

– Я Вам скажу искренне: я уже старый человек. Я прихожу всё больше к убеждению, что Бог есть отец. Начинаю каждый раз внимательней проговаривать «Отче наш». Что всё в руках Божьих. Знаете, я молюсь за Донбасс. А о чём я молюсь? Я не знаю и не забочусь. Я говорю: «Господи, в твои руки вручаю Донбасс». Бог знает, что делать. Я не знаю и не стараюсь выдумывать: Господи, может, надо было то, надо там то-то... Господь Бог знает. Но я искренне Вам говорю, я всё больше убеждаюсь в своей личной духовной жизни, что всё в руках Божьих. А Бог – добрый Отец.

– Спасибо Вам, Блаженнейший, за такую интересную встречу, беседу. Мы будем надеяться, что всё будет хорошо.

– Позвольте, но я немножко с Вами не согласен. Под каким взглядом: Вы говорите, ждём, что всё будет в порядке...

– Мы надеемся на это...

– Этого мало. Надо работать. Не надеяться – оно само собой не придёт. Надо утром, когда встанете, проснётесь и перекреститесь, сказать: а что я могу сейчас сделать, чтобы дело поправить? Не то, что оно сейчас и произойдёт – оно само по себе не произойдёт. А если случится, то Бог знает, что случится. Что я могу сделать, чтобы было лучше? Делайте! Мы должны работать.

– Блаженнейший, мы принесли Вам то, что мы сделали. Как ученые – что мы можем? Мы пишем книги. Поэтому взяли с собой сборник, изданный Украинским институтом стратегий глобального развития и адаптации, он называется «Восточно-украинский конфликт в контексте глобальных трансформаций». Ещё принесли книгу «Философы Донбасса», вышедшую несколько лет назад, и монографию «Водоразделы секуляризации», которая в сентябре только-только увидела свет и состоялась её презентация. Надеемся, что эти книги будут Вам интересны, ведь в них мы стараемся делать то, что можем.

– Я вас благодарю.

 

 

uisgda.com