Конгрегация вероучения: «Эвтаназия – преступление против жизни»

Тот, кто из-за болезни находится на терминальной стадии жизни, как и тот, который рождается с ограниченными прогнозами на выживание, имеет право быть принятым, получать лечение, быть окружённым заботой. Церковь выступает против неоправданной терапевтической настойчивости, но отмечает, что «эвтаназия является преступлением против человеческой жизни», а любое формальное или материальное сотрудничество с таким поступком – «тяжёлым грехом», которого не может узаконить ни одна власть. Об этом читаем в письме Конгрегации вероучения «Samaritanus bonus» на тему «лечения людей на критических и терминальных этапах жизни», которое в июне было апробировано Папой Франциском и обнародовано 22 сентября 2020 года.

Необходимость подготовки такого документа связана с увеличением случаев и развитием законодательства во многих странах, разрешающего эвтаназию и ассистированное самоубийство тяжелобольных людей, или даже в случае только психологических проблем. Задача письма – предоставить конкретные указания для проведения в жизнь послания милосердного самарянина. Ведь даже если выздоровление невозможно или маловероятно, «медико-санитарное, психологическое и духовное сопровождение остаётся неизбежным долгом», ибо в противном случае речь пойдёт о «негуманном оставлении больного».

Неизлечимый – не значит, что не заслуживает лечения

«Вылечить, если это возможно, но заботиться – всегда». Эти слова святого Иоанна Павла II объясняют, что быть неизлечимым не является синонимом не получать опеки. Забота до конца, пребывание с больным, сопровождение его слушанием, позволяя чувствовать себя любимым и желанным, может предотвратить одиночество, страх перед страданиями и смертью, отчаяние, следующее из этого. Ведь именно эти явления сегодня относятся к главным причинам, которые пробуждают просьбу об эвтаназии и ассистированном самоубийстве. В то же время, достаточно заявлений со стороны врачей о злоупотреблениях, когда речь идёт о прекращении жизни людей, которые никогда не желали применения эвтаназии для себя.

Документ сосредоточен на вопросе смысла боли и страдания в свете Евангелия и Христовой жертвы, указывая на то, что боль «переносима только там, где есть надежда». Надеждой же, которую Христос передаёт страдающему, является «надежда на Его присутствие и реальную близость». Поэтому паллиативной опеки недостаточно, если «нет никого, кто находится рядом с больным и свидетельствует о его уникальной и неповторимой ценности».

Неприкосновенная ценность жизни

«Неприкосновенная ценность жизни – основополагающая истина природного нравственного закона и существенное основание юридического правопорядка», – говорится в письме. Поэтому так же, как неприемлемо «чтобы другой человек был нашим рабом, даже если бы просил нас об этом», нельзя покушаться на жизнь человека, «даже если он об этом попросит». Лишить больного жизни, если он просит об эвтаназии, не означает «признавать и ценить его волю», но, наоборот, «не признавать ценность его свободы, глубоко обусловленной болезнью и болью, как и ценность его жизни». Поступая так, кто-то «решает о минуте смерти вместо Бога».

В документе приводятся некоторые факторы, ограничивающие способность понять ценность жизни. Первый из них – искажённое применение понятия «достойная смерть» наряду с таким же двусмысленным понятием «качества жизни» в утилитаристской антропологической перспективе, согласно которой жизнь считается «достойной» только при наличии определённых психических и физических признаков. Второе препятствие – ошибочное понимание сострадания, забывая о том, что настоящее человеческое сочувствие заключается «не в провоцировании смерти, но в принятии больного, в его поддержке», предлагая ему средства для облегчения страдания.

Ещё одним препятствием является растущий индивидуализм – корень «латентной болезни нашего времени», как одиночество. Перед лицом законов, легализующих эвтаназию, «иногда всплывают необоснованные дилеммы относительно актов, в действительности связанных с простым уходом за больным, таких как гидратация или кормление больного в бессознательном состоянии без перспективы выздоровления».

Эвтаназия – преступление против жизни и грех

Составители документа выражают беспокойство по поводу «широко обжалуемого злоупотребления евтаназийной перспективой» в медицинских протоколах, касающихся завершающей стадии жизни, без консультации с пациентом или семьёй. Документ подчёркивает как окончательное учение, что «эвтаназия является преступлением против человеческой жизни», «злым самим по себе поступком при любых возможностях и обстоятельствах». Поэтому, любое непосредственное формальное или материальное сотрудничество является тяжёлым грехом против человеческой жизни, к которому ни одна власть не может законно принудить или разрешать его.

Таким образом, те, кто утверждает «законы об эвтаназии и ассистироованном самоубийстве, становятся сообщниками тяжёлого греха», а также виноваты в склонении к греху, ибо «такие законы ведут к деформации совести даже у верующих». Помогать самоубийце – это «незаконное соучастие в неразрешённом поступке». Акт эвтаназии недопустим даже тогда, когда отчаяние или тоска могут уменьшить или же сделать несуществующей личную ответственность того, кто его просит. «Речь идёт, таким образом, о всегда ошибочном решении», поэтому медицинский персонал никогда не может прибегать «ни к какой практике эвтаназии даже по просьбе заинтересованного лица, ни, тем более, его родственников». Поэтому законы, которые легализуют эвтаназию, являются несправедливыми. Мольбы о смерти со стороны тяжелобольных не должны восприниматься как «выражение настоящего желания эвтаназии», но как просьба о помощи и любви.

«Нет» чрезмерному терапевтическому рвению

В документе объясняется, что «защищать достоинство умирания – это исключить как ускорение смерти, так и её откладывание путём так называемого чрезмерного терапевтического рвения», что стало возможным благодаря современным медицинским средствам, способным «искусственно отсрочить смерть, без того, чтобы пациент получил в этих случаях действенную пользу». Итак, с приближением неуклонной смерти, «разрешено принять решение об отказе от лечения, результатом которого было бы только нестабильное и болезненное продление жизни», но не прерывая обычного лечения, приписанного больному. Отказ от чрезвычайных и непропорциональных мер является выражением согласия с человеческим положением перед лицом смерти. Однако обязательными остаются кормление и гидратация, поскольку «базовой формой попечительства, принадлежащей каждому человеку, является введение необходимых пищи и жидкости».

Паллиативная опека: не оставлять семью без поддержки

В этом контексте указывается на важность паллиативной опеки – «ценного средства» для сопровождения пациента, применение которого значительно уменьшает количество просьб об эвтаназии. К такой опеке, которая никогда не может включать возможность эвтаназии или ассистированного самоубийства, отнесено также духовное сопровождение больного и его семьи.

В лечении важно, чтобы больной не чувствовал себя обузой, но чувствовал, что его ценят и любят родные. В этой миссии семья нуждается в «помощи и надлежащих средствах». Это требует со стороны государств «признать первоочередную и фундаментальную социальную роль семьи и её незаменимую роль в этой сфере».

Пренатальная диагностика и маленькие пациенты

Что касается сферы паллиативной опеки в педиатрическом возрасте и пренатальной диагностике, в документе отмечается, что от момента своего зачатия, дети, поражённые патологиями любого рода, являются «маленькими пациентами, которым современная медицина всегда способна оказать помощь и сопроводить тем способом, который уважает жизнь». Объясняется, что в случае пренатальных патологий, которые, безусловно, приведут к смерти в течение короткого промежутка времени, и при отсутствии терапии, способной улучшить состояние здоровья таких детей, они никоим образом не должны быть оставлены, получая надлежащее сопровождение до наступления естественной смерти. Осуждается «иногда, обсессивное» использование пренатальной диагностики и утверждение культуры, враждебной инвалидности, что часто приводит к решению об аборте, «который никогда не разрешён».

Глубокая седация, вегетативное состояние, минимальное сознание

В письме отмечается, что для облегчения боли у больного, обезболивающая терапия использует лекарства, которые могут вызвать приостановку сознания. Церковь «подтверждает дозволенность седации как части лечения», предоставляемого пациенту для того, чтобы «конец жизни пришёл в максимально возможном покое». Это касается также и тех мер, которые «приближают момент смерти», но всегда, по мере возможности, «при информированном согласии пациента». Неприемлема и седация, вводимая для «непосредственного и умышленного» причинения смерти.

Документ также указывает на ошибочность мнения о том, что «недостаток сознания у лиц, которые автономно дышат, является знаком того, что больной перестал быть человеческим лицом со всем присущим ему достоинством». Также и в ситуации постоянной нехватки сознания или так называемого вегетативного состояния: за больным должно признаваться его достоинство, он должен получать соответствующую заботу, имеет право на питание и гидратацию. Подчёркивается необходимость предусмотреть «надлежащее сопровождение для родственников», несущих бремя помощи больным в вегетативном состоянии.

Сопротивление в совести

Наконец, Конгрегация требует чёткой и сплочённой позиции со стороны местных Церквей на эту тему, призывая католические медицинские учреждения к соответствующим свидетельствам, удерживаясь от «очевидно недозволенной с моральной точки зрения поведения». Отмечается также, что законы, которые одобряют эвтаназию, «не создают обязанности для совести» и требуют «серьёзной и чёткой обязанности сопротивляться им, прибегая к сопротивлению совести». Врач «никогда не является простым исполнителем воли пациента» и всегда сохраняет «право и обязанность отказаться от желаний, несогласных с нравственным добром, как его видит собственная совесть». Напоминается о том, что не существует «права произвольно распоряжаться собственной жизнью», а потому ни один медицинский работник не может становиться «исполнительным защитником несуществующего права».

Важно, чтобы врачи и медицинские работники были готовы к христианскому сопровождению умирающих, на что указывают недавние трагические события, связанные с эпидемией Covid-19. Когда же речь идёт о духовном сопровождении человека, который просит об эвтаназии, необходима «близость, всегда побуждающая к обращению» и «недопустимы любые внешние жесты, которые могли бы восприниматься как одобрение эвтаназии, например, присутствие в момент её осуществления». Такое присутствие «не может интерпретироваться по-другому, как сообщничество».

Пресс-служба Секретариата Синода Епископов УГКЦ